Сырой бетонный подвал. Люди в масках между собой разговаривают на непонятном для нас языке. Где-то от боли или ужаса кричит женщина. В ушах ещё стоит звон от разрыва фугаса и автоматных очередей. Руки затекли от врезающихся в кожу нитей пластиковой веревки или нескольких впившихся в плоть хомутов, которыми они перетянуты, – не разобрать, так как связаны они за спиной. Слегка ноет в боку, но на все это из-за страха и гуляющего по крови адреналина как-то не обращаешь внимания. Стоять на коленях перед захватчиками на самом деле жутко неудобно, а о том, как это унизительно, даже не думаешь.

– Мы все о вас знаем, Сергей Николаевич, – спокойным тоном говорит один из них. – Отпираться бесполезно и даже бессмысленно. Хотите, назову имя вашего редактора, сколько у вас детей и в какой садик они ходят, в какую страну в прошлом месяце выезжала ваша жена? Вы – журналисты – ехали на учения и до сих пор думаете, что все это происходит не по-нас­тоящему. Но вы ошибаетесь. На самом деле вас предали.

– Вы ещё долго будете с ним возиться? – раздается голос сквозь приоткрытую дверь. – Десять человек уже согласились на сотрудничество, в принципе, нам достаточно, остальных можно сливать.

Дверь открывается полностью, и в свете тактического фонарика мимо по коридору проводят одного из коллег. Вся одежда в грязи, голова мокрая, низко опущена, потому что его ведут, высоко поднимая связанные за спиной руки. Почти сразу после этого в темном коридоре подземелья начинается какая-то возня. Слышно пару неразборчивых окриков, и снова давящую тишину разрезает короткая автоматная очередь. Тушу, которая ещё пару минут назад была твоим коллегой, волокут обратно, держа за ногу, по бетонному полу мимо все ещё открытой двери…

– Зачем-то побежал, – с ухмылкой, сквозь зубы, успевает процедить в дверь кто-то из конвоиров.

День первый

Примерно так, по рассказам коллег, побывавших на предыдущих военных дискурсах для журналистов, должна была проходить наша командировка в военную часть 20030. Но по прибытии нас радушно встретил командир час­ти генерал-полковник Герасим Абдулрашидов (отметим, в ряде случаев имена, звания и долж­ности из-за специфики военной операции изменены). В двух словах он объяс­нил распорядок, напомнив, что мы находимся на военном объекте специального подразделения и посему вести себя надлежит соответственно. Назначили старшего из числа отслуживших срочную службу. Накормили в столовой и отправили знакомиться друг с другом поближе в рамках незатейливого тимбилдинга. В общем, по условиям – пионерлагерь (для тех, кто помнит, что это такое) с элементами игры в «Зарницу».

– Если нас не «перевернули» на подъезде к базе, то устроят захват перед отбоем, расслабляться не стоит, – остерегают уже побывавшие на подобного рода мероприя­тиях коллеги.

И действительно, недалеко от входа в новую модульную казарму, в которой нас разместили на время занятий, остановился вкруг затонированный микроавтобус. Напряжение нарастало. Однако организаторы мероприятия, напротив, отшучивались.

– Сейчас уже не те времена, как было раньше, – улыбается инструктор военного дискурса Руслан Бек. – Но если вы так переживаете, то назначьте часовых, несите вахту по очереди – так вам будет спокойнее.

Заморачиваться на дозоры никто не стал. Мы же с коррес­пондентом издания Sputnik.kz на всякий случай оделись потеплее и решили переждать потенциально ожидае­мый «штурм» на свежем воздухе с целью не попасть под общий замес и успеть, в случае чего, свое­временно ретироваться. Но время стремительно приближалось к отбою. Ничего не происходило, а отсутствие нас в казарме после отбоя было чревато взысканиями в соответствии с военным уставом. Так что идею отсидеться в сторонке пришлось оставить.

– Спать раздетыми не рекомендую, в прошлый раз всех «в чем мать родила» выволокли на улицу и минут сорок мурыжили, – предупреждают бывалые участники дискурса.

В унисон этим увещеваниям дежурный офицер делает замечание вновь прибывшим, что по казарме в исподнем ходить неприлично даже по малой нуж­де. И после такого каждый думающий поймет: намекают на то, что на тебе что-то должно быть надето, когда станут «брать». Так как в боевое охранение идти никто не захотел, спать легли в ожидании неизбежности.

День второй

На удивление и ко всеобщему разочарованию, ночь прошла мирно. Подъём в 7.00, завтрак в 8.00. Передвигаться по территории част­и надлежит строем. Но так как всем известна народная мудрость, гласящая: «Журналисты строем не ходят!» (на деле – попросту не умеют, но об этом чуть позже), передвигались мы чаще кучкой, нежели строем, что, в принципе, всех устраивало до поры.

Второй день дискурса проходил также скучно. Ни тебе экшена, ни предполагаемых захватов и внезапных перестрелок. Хотя в нашем случае, как в поговорке «Ожидание смерти – хуже самой смерти». Этот день полностью был посвящен обучению.

Руслан Бек подробно рассказал о рисках, ожидающих в зоне конф­ликта либо боевых действий как журналистов, так и мирное население, не имеющее специализированной подготовки. Особое место в ходе занятия было отведено определению своего статуса, вопросам безопасности как личной, так и сопровождающих лиц. Тщательным образом обсуждались особенности поведения в зонах конфликта.

– Ни один репортаж или хороший кадр не стоит человеческой жизни, – неоднократно повторял инструктор, – ни вашей собственной, ни тем более жизни тех, кому доверено будет вас в подобных условиях сопровождать. Ваша первоочередная задача и, если хотите, приказ – в подобного рода условиях остаться живым самому и если не уберечь, то хотя бы не подставлять лишний раз тех, кто находится с вами рядом.

Отдельно хочется отметить необ­ходимость проведения занятий по личной информационной безо­пасности. Причём проводить их желательно не только для журналистов, но и для всех чуть ли не с начальных классов школы.

Для наглядности офицеры спецназа рассказали каждому из присутствующих кучу подробностей, которые злоумышленники могут использовать как на допросах, чтобы сломить вашу волю, так и с любой иной целью. В частности, номера и марки личных автомобилей, состав семьи, пребывание за границей и ещё много чего крайне личного. Причём специалисты отметили, что найти подобного рода информацию не составляет труда, а вот использовать её при случае злоумышленники могут весьма эффективно.

В рамках семинара по экстремальной журналистике « Военный дискурс » прошли занятия по тактической медицине и оказанию первой помощи как себе самому, так и другим пострадавшим. Майор спецподразделения Адыл Пряников поделился знаниями по основам саперного дела: что можно трогать, поднимать в зоне военных действий, а к чему не стоит даже прикасаться. Куда можно ходить, как и где передвигаться. Какие могут встретиться подрывные устройства.

Занятия проходили в режиме нон-стоп с редкими перерывами на приём пищи, но самое ценное находилось за пределами аудиторий. Живое общение с действующими офицерами спецподразделений, когда не на камеру и уж точно не для протокола «вежливые люди» в рамках в общем-то обыденной задушевной беседы перед отбоем откровенно и очень «по-доброму» отвечали на вопросы, о которых не то чтобы в прессе – в принципе не принято говорить вслух.

Насколько полезны на самом деле подобного рода занятия, мы спросили у достаточно известного в нашей стране журналиста, принимающего участие в дискурсе уже в третий раз.

– Для меня лично этот опыт оказался бесценным, когда я вел прямые репортажи с площади в январе 2022 года. Тогда все, что я проходил на этих семинарах, всплывало как бы само собой. Что надеть, где и в какой момент находиться, как вес­ти себя в толпе, куда бежать, чего нужно реально опасаться, к кому и когда обратиться за помощью. Меня часто спрашивают: «Ты что, дурак? Ты же реально мог погибнуть, и все это ради репортажа!»

На самом деле находиться в гуще событий и есть наша работа – такая же, как у полиции, военных, спасателей. И чтобы не стать жерт­вой подобных событий, а наоборот, избежать ещё больших жертв, профессиональные журналисты учатся всю жизнь. Да, работа в горячих точках не для всех. Но если ты это делать реально умеешь, то выполнишь свою работу достойно, не доставляя при этом хлопот ни службам, призванным в таких ситуациях экстренно реагировать, ни кому бы то ни было. И да, забота о собственной безопасности в такие моменты полностью ложится на твои плечи, – рассказывает Александр Мироглов.

Стоит напомнить о том, что он оказался единственным профессиональным репортером, отработавшим полностью в те дни на площади. Его материалы транслировались на ведущих каналах по всему миру. Во многом благодаря в том числе и его репортажам и комментариям международные агентства сумели сложить объективную, а не надуманную кем-либо картину о реальных событиях, происходивших в нашей стране. Многие коллеги по следам материа­лов тех дней говорили, что Александр Мироглов наверняка за свой профессиональный подвиг получит если не орден, то Госпремию точно. Но, как часто у нас бывает, хоть те его репортажи и достойны учебников, на должном уровне его труд так и не был оценен.

День третий

Этот день дискурса всецело был посвящен практической отработке полученных знаний. С самого утра наше «боевое» подразделение получило задание в срочном порядке покинуть расположение части ввиду того, что в нашу сторону движутся недружественные воинские формирования. Надев бронежилеты и каски, на двух КамАЗах мы выдвинулись в сторону неподконтрольной противнику территории. Но, как это случается, в самый неподходящий момент техника вышла из строя, и продвигаться дальше пришлось уже пешим порядком.

Наше построение, как обычно, вместо походного строя в две колонны, из привычной уже до этого «кучки» растянулось в условную «гусеницу». Вдруг путь преградил лежащий прямо на дороге человек в военной форме. Инструкторы предложили нам самим решать, что с ним делать. Наша «кучка» тут же разделилась на две поменьше: в одной оказались те, кто внимательно слушал лекцию по оказанию первой помощи пострадавшим, другая предпочла отойти подальше. Как следствие, сторонники спасения человеческой жизни любой ценой подорвались на условной мине, которую закрывал своим телом ещё живой «террорист».

^{Консервы можно открывать, стирая крышку о камни}

Далее один из наших коллег, ещё в части получивший позывной «Рембо», пренебрегая всеми полученными накануне навыками, отделился от «кучки» и пошел снимать наше передвижение с более выгодного ракурса. За что и был первым похищен «террорис­тами». Как рассказывали потом очевидцы, в плену он щедро делился информацией, продолжая при этом отжиматься и приседать под дулами автоматов условных противников.

В духе спортивного ориентирования мы добыли себе припрятанный для нас обед, развели костер из сухого горючего и подручных средств, чтобы его разогреть, и после трапезы двинули дальше.

Кульминация

Взрыв фугаса был такой силы, что команду «ложись!» сквозь продолжающийся звон в ушах удалось услышать уж точно не с первого раза. Кругом разноцветный дым, автоматные очереди, иностранная речь. Крики раненых, потому что так истошно никто больше кричать не может. Сопровождающие нас бойцы сражались отчаянно, но недолго.

Когда канонада чуть стихла, над нами уже нависли дула автоматов и по-ближневосточному одетые личности шустро паковали продолжаю­щих лежать на земле участников дискурса, словно тюки с соломой. Кто-то все же попытался уползти в сторону, но несколько выстрелов прямо над ухом успокоили и его. Крики не прекращались, даже когда всем надели мешки на головы, связали руки и выстроили гуськом друг за другом, то и дело раздавая не серьёзные, но ощутимые тумаки по каскам, бронежилетам, не особо расторопным доставалось и по мягким тканям. И в наши доселе разгильдяйские ряды, наконец, пришла дисциплина.

Стоять на коленях с мешком на голове в этот раз было больше унизительно, чем неудобно. То, что веревка, которой тебя связали, режет руки, а мелкие камушки больно впиваются под коленные чашечки – это ничто по сравнению с осознанием факта, что всего этого можно было бы избежать, выставь мы впереди дозорных. А потом на полусогнутых бежать вслепую гуськом за впереди идущим – это не строем ходить. По ощущениям бежать нас заставили долго, на самом деле – метров 50–70.

Если вы считаете себя недисциплинированным человеком, то это не ваша заслуга, а чья-то недоработка. Под дулами автоматов все стали послушны, как овцы, и дисциплинированы лучше оловянных солдатиков. В бортовые КамАЗы нас тоже закинули, словно мешки с картошкой. Кто-то так и лежал калачиком на дне, кто-то сумел забраться на лавку у борта. Везли долго, тех, кто хоть как-то двигался, чтобы принять более удобную позу, били по каскам и бронежилетам – не сильно, но убедительно.

Когда выгрузили, разделили. Кого-то прислонили к стене, кого-то завели в помещения и бросили на пол. Куда привезли и что проис­ходит, из-за плотных мешков на головах было не видно. Откуда-то раздавались женские крики и детский плач. Между собой захватчики разговаривали то на арабском, то на турецком или ещё на каких-то непонятных восточных наречиях.

– Как тебя зовут? Кто твой напарник? – слышится тут и там.

– Арстан меня зовут! Мой напарник Ержан! – отвечает пленный, помня приказ командира выжить любой ценой.

– Как фамилия напарника? – не унимается вопрошающий.

– Ержан, ну скажи ты им уже свою фамилию!!!

В процессе допроса не обош­лось и без курьёзов. Например, Алишера Ашимова из 24.kz за непокорность «террористы» успели «расстрелять» дважды.

– Первый раз «расстреляли», лежу. Ну, думаю все, раз «расстреляли», то от меня уже отстанут. Тут приходят другие и начинают допрашивать. Я им говорю: «Меня «расстреляли» уже», а им все равно, продолжают задавать вопросы и палкой стучать по ногам. Я опять ничего не ответил. Снова поставили на колени и «расстреляли», – рассказывает Алишер.

Ертай Сарбасов, фотокоррес­пондент и оператор Sputnik.kz, улучив момент, когда «террорис­ты» отвлеклись, решился на побег. Но не учел того, что находится в неизвестном для себя месте, и, обежав кругом пару зданий, к всеобщему смеху захватчиков снова выбежал прямо на них, где и был героически и прилюдно «расстрелян» за эту попытку.

И вот снова выстрелы, крики, замешательство. Короткий бой – и все стихло.

– Ребята, спокойно! Вы в безо­пасности. «Террористы» уничтожены, мы вас освободили!

– Когда с головы сняли мешок, я была в шоке, ведь мы были в открытой степи, рядом река Или, а тут – какой-то восточный кишлак, причём не нашей привычной современной архитектуры. Я аж ахнула от неожиданности, где это мы оказались, – делится незабываемыми впечатлениями представитель издания Liter.kz Айша Жданова. – Потом уже нам объяснили, что мы в декорациях к фильму «Кочевники», за что мы, участники и организаторы, весьма признательны акимату, разрешившему провести здесь мероприятие. Что касается захвата, то сработал эффект неожиданности. Было немного страшно, сразу резко оглушило. Я не ожидала, что случится нападение именно в тот момент, мы ожидали его намного раньше.

День четвертый

К финалу мероприятия все участники ощущали себя дембелями. Прошла церемония вручения сертификатов за успешное прохождение практического курса по экстремальной журналистике «Военный дискурс-2024». Не так часто силовики и журналисты искренне говорят друг другу много тёплых, душевных слов.

И все же постфактум хочется напомнить представителям всех силовых ведомств о том, что мы, журналисты – не просто гражданские, которые чаще мешаются под ногами, когда стражи порядка или военные делают свою непростую работу. Наша служба не менее важная, и на идеологическом фронте мы гораздо чаще оказываемся на передовой. И уже тут без нас вы можете оказаться если не мешками с картошкой, которые можно грузить в кузов грузовика, то разменной монетой точно, что на деле гораздо печальнее.

Пройдя военный дискурс, сделав для себя выводы, вдруг стало понятно, что представителям силовых структур, ряду чиновников не помешал бы такой же практический курс реальной журналис­тики. Не для того, чтобы бегать с микрофоном и камерой за своими коллегами, а чтобы им самим понять, какой ценой на самом деле достается потребляе­мая обществом информация. Как она добывается, обрабатывается, готовится и подается, чтобы это общество оставалось здоровым, зрелым, со­временным и передовым.