Один из руководителей следственной бригады по этому делу Улан МАДИЕВ и два офицера финансовой полиции стали фигурантами уголовного дела, которое расследует межведомственная следственно-оперативная группа Генпрокуратуры. Но это совсем не сенсационная и шокирующая новость, как поспешили сообщить некоторые блогеры, а скорее закономерность. Правда, запоздавшая лет на десять-двенадцать.

Не будем перечислять фамилии многочисленных коллег Мадиева, которых считают соратниками некогда всемогущего генерала Кайрата КОЖАМЖАРОВА — бывшего руководителя республиканской финансовой полиции и экс-генпрокурора. В своё время Кайрата Пернешовича называли единственным силовиком, не испугавшимся всесильного КНБ и даже открыто выступившим против комитетчиков. Это скрытое от широкой общественности противостояние двух силовых структур впоследствии прогремело на всю страну как “хоргосское дело”.

В нём было многое: предательство и измена, коррупция и шантаж, многочисленные провокации и публикации в лояльных СМИ, необъективное расследование и несправедливый суд. Были и пытки. Ещё десять лет назад признанные судом лидерами организованной преступной группировки Талгат КАЙРБАЕВ и Бахыт ОТАРБАЕВ не раз писали жалобы тогдашнему генпрокурору страны Асхату ДАУЛБАЕВУ.

Помимо прочего, речь идёт и о том, что их под пытками принудили дать нужные следствию показания — обвиняемые в своих письмах назвали конкретные фамилии сотрудников следственной бригады.

Кроме Мадиева они жаловались на пыточных дел мастеров полковника Сергея ПОТАНИНА, после “хоргосского дела” занявшего пост начальника финансовой полиции Алматинской области, генерал-майора Талгата ТАТУБАЕВА, сменившего Кожамжарова в антикоре. Понятно, что они не марали свои руки — пытали Кайрбаева и Отарбаева, выбивая нужные показания, матерые рецидивисты. Нескольких отмороженных зэков нашли членам следственно-оперативной группы сотрудники изолятора Астаны. Пока лидеров ОПГ доставляли на самолёте из Арабских Эмиратов, куда они сбежали, рецидивистам провели мастер-класс. И те постарались на славу — следствие выбило нужные показания.

Тогда следователи, прокуроры и судья оказались слепыми и глухими. По закону такие показания не могут лечь в основу обвинения, и вот почему. В законе № 353-1 “О порядке и условиях содержания лиц в спецучреждениях, обеспечивающих временную изоляцию от общества” от 30 марта 1999 года, помимо прочего, говорится: “Содержатся раздельно лица, впервые привлекаемые к уголовной ответственности, и лица, ранее содержавшиеся в местах лишения свободы”.

А полученные под физическим или психологическим давлением показания можно приравнивать к пыткам. Об этом говорится в нормативном постановлении Верховного суда №7 от 28 декабря 2009 года.

Вот цитата из этого документа: “Если подсудимый в судебном заседании заявляет, что показания были даны им при физическом или психическом насилии органов уголовного преследования, при этом он не был ознакомлен с правом пригласить защитника и не давать показания против самого себя, его допрос проводился без участия защитника, то оспариваемые показания должны признаваться недопустимыми в качестве доказательств”.

Тем более в своих показаниях на имя Даулбаева рецидивисты подробно описали, как выполняли роли подсадных уток по требованию финполиции. Как вы­яснилось, всем “добровольным помощникам следствия” были обещаны немалые блага, включая досрочное освобождение. А когда нужные показания были получены, “подсадные” заслужили лишь устную благодарность замначальника ДУИС Астаны Бекболата МЕЙРАМБЕКОВА (после “хоргосского дела” его осудили за превышение служебных полномочий и получение взятки).

Куда более благодарными оказались члены СОГ: рецидивистам передали блок сигарет, пакеты с печеньем и конфетами. А вместо обещанных поблажек и привилегий зэков отправили отбывать наказание в колонию строгого режима.

И вот тут Евгений ПАН, Илья ЯН-ФИН-ШУНЬ и Андрей ТОЛКАНЕВ — у каждого за плечами по пять ходок на зону — написали жалобы в Генпрокуратуру. Позже в своих показаниях Пан поведал спецпрокурорам: “Меня вернули в камеру. Через полчаса вывели и стали угрожать: если я не соглашусь на их просьбу, то свой срок проведу далеко от дома и в невыносимых условиях. Я согласился, так как переживал за семью. Около 10 вечера меня, Андрея, Илью и Сергея поместили в 15-ю камеру. Ночью привели мужчину с мешком на голове. Мы рассказали, что в зоне зэки живут по своим правилам, за малейший проступок наказывают жестоко. Он спросил: “Если в зоне узнают, что его подельники — госслужащие?” Мы ответили, что это у нас не приветствуется...”

А это из допроса Мейрамбекова: “Я решил привлечь к этому Пана, Ян-Фин-Шуня и Толканева как доверенных лиц и попросил посидеть несколько дней в камере с этапированными обвиняемыми, чтобы они не совершили суицида. Возможно, с ними также разговаривали Абдрахманов и Абубикиров (финполицейские), точно не знаю. Возможно, когда я был в СИ-12, я затем с ними встречался и благодарил их, но я этого точно не помню. Записи о перемещении заключённых ночью из одной камеры в другую я вижу впервые и ничего пояснить не могу. Перемещение в ночное время запрещено...”

А ещё “финики” пытали и изнасиловали двух подозреваемых — таможенных брокеров, о чём неоднократно было сказано в суде. Об этом прекрасно знали в руководстве финпола, но вместо того, чтобы отдать насильников под суд, стали лихорадочно укрывать эти преступления. Телефонный разговор на эту тему удалось записать комитетчикам и даже представить детали в суде. Но в те годы попытки добиться правосудия были как борьба с ветряными мельницами.

Говорят два абонента — Ержан ИБРАИМОВ, один из руководителей финансовой полиции Алматы, и Бахтияр АБДУЛМИНОВ, руководитель фирмы, специализирующейся на транспортных перевозках товара из Китая через таможню “Хоргос”. Место действия: Алматы, 14 июля 2011 года. После взаимных приветствий Бахтияр сообщает, что обе девушки рядом, Ержан требует привезти их. Бахтияр уточняет, есть ли гарантия, что они не сядут. Полковник Ибраимов обещает, что и волос не упадет с их голов. Стороны договорились, но дальнейшие события вышли из-под контроля обоих абонентов.

Утром Бахтияр встревожил Ержана словами о том, что его подчинённые забрали после допроса обеих девушек, сняли квартиру, заставили их выпить водки и изнасиловали, предварительно сильно избив. Но никакого следствия по этому насилию и пыткам не было: брокерам сначала нагнали жути, потом пообещали не сажать как подельников хоргосских фигурантов и в конце концов сняли со своих жертв обвинения.

Обе девушки позже на суде дали свидетельские показания в пользу обвинения. Но сегодня они дают совсем противоположные, изобличающие следствие показания. По имеющейся информации, речь в их допросах шла о пытках и изнасиловании.

Кроме этого дела по пыткам, где Кайрбаев и Отарбаев уже признаны потерпевшими и их количество может ещё резко вырасти, спецгруппа ГП расследует ещё одно уголовное дело — о фальсификации доказательств в “хоргосском деле”. Лет десять назад Кайрбаев отправил заявление тогдашнему главе республиканской финполиции Рашиду ТУСУПБЕКОВУ, в котором подробно поведал, кому и сколько платил.

По словам заявителя, “с октября 2009 года вплоть до 23 апреля 2011-го предприниматели вынуж­дены были платить через доверенное лицо кассира финпола Талгата МАХАТОВА еженедельно от 250 до 300 тысяч долларов. Всего передано около 22 миллионов долларов в пакетах с приложением списков компаний, количества автомашин, общей суммы. Основной целью возбуждения уголовного дела против нас является попытка скрыть факты незаконного присвоения руководством и работниками финансовой полиции денежных средств — 22 миллиона долларов, полученных через Махатова путём вымогательства и запугивания предпринимателей”.

Сегодня, когда многие детали этого дела уже позабыты, судя по дальнейшему развитию событий, началась ответная реакция. Не исключено, что задержание Мадиева и Ко лишь начало очередного этапа противостояния между силовиками из КНБ и бывшей финансовой полиции.

Тохнияз КУЧУКОВ, коллаж Владимира КАДЫРБАЕВА, Алматы